Сталь и камень - Санчес Сильвана Дж.
Но что-то еще расцвело в моем сердце: нежное тепло, одновременно чужое и знакомое, словно забытое воспоминание, которое возродилось. Я не знала, как назвать это чувство. Зато знала, что в тот залитый солнцем миг под деревьями я мельком увидела нечто большее. Оно осталось со мной, даже когда я позволила тьме снова сомкнуться. Единственный лучик света, он поддерживал меня, когда я вернулась в тени.
43. Филлип
Я брел по грязи и листве, отчаянно нуждаясь в каком-то подобии покоя после своего ужасного открытия. Мой топор вонзился в ствол ясеня, и я начал рубить хворост для предстоящей холодной ночи. Каждый удар будил воспоминания об отчаянном желании Авроры исследовать новые земли, страстной тоске, которую я с таким трудом подавил, беспокоясь за ее безопасность, когда мы были в мире живых. Теперь, в этом пустынном Подземном царстве – месте, где покоятся все надежды и мечты, – я боялся, что вряд ли смогу помочь ей.
Ярость закипела во мне, когда я вспомнил, как она уходила с поляны под руку с этим отвратительным богом Гипносом – тем, кто обрек ее на вечный сон, разрушив наши жизни и планы на брак. Ее неспособность узнать меня или вспомнить нашу историю еще больше ранила меня.
Слезы суровой решимости затуманили мой взор. После долгих лет проклятия – плена бесконечного сна – Аврора заслужила свободу и яркую жизнь, каким бы невозможным это ни казалось. Мое сердце обожгла решимость: я был многим обязан Авроре, и никакой страх не помешает мне выполнить свое обещание.
На дрожащих ногах я приблизился к лагерю. Казалось, темнота вокруг жила своей жизнью, и тысячи глаз следили за каждым моим движением. Зловеще нависали деревья, стволы которых покрывал плющ. Изогнутые ветви тянулись к небу с сияющими звездами, которых я никогда раньше не видел. Каждый мой шаг по неровной земле сопровождался глухим гулом.
Костер вдалеке манил меня, пламя ярко горело на фоне ночного неба. Но вблизи огонь словно поглощал себя, пытаясь высосать свое тепло и свет в небытие… Холодок пробежал по моей спине.
Этот мир высасывал всю жизнь, погружая ее в непрекращающийся мрак. Даже сияние Авроры потускнело, хотя ее спокойствие и уверенность остались прежними. Ранее она не выказывала ни намека на страх или капитуляцию, встречая опасность с удивительным достоинством. Тем не менее пелена, нависшая над этим местом, приглушила ее свет.
Я спотыкался о камни, сердце разрывалось c каждым шагом. Тупая боль поселилась внутри меня с момента нашей встречи – древняя тоска, беззвучное горе.
Больше всего на свете мне хотелось броситься обратно к Авроре и взять ее за руки. Рассказать ей, кто я на самом деле, зачем пришел, – дать ей понять, как сильно я дорожил ей и что я сделаю для нее все что угодно. Эта мысль чуть не заставила меня развернуться. Но я сдержался и расправил плечи, добравшись до нашего лагеря.
Теперь все казалось другим – стало более темным и гнетущим. Что-то изменилось. Что-то новое поселилось внутри меня, и это чувство пробирало до глубины души. На сердце было тяжело от воспоминаний о прошлом, которое больше никогда не повторится.
Погруженный в мысли и слишком измученный, чтобы двигаться дальше, я молча начал готовиться к ночи. Чувство ностальгии и потери окутывало меня, как вездесущая вуаль.
– Ты пришел с пустыми руками, – сказала Элоиз. Ее голос был нежным, но настороженным.
Она отдыхала рядом со мной, но ее присутствие не радовало меня. Я протянул руки к огню, ища утешения, которого не было.
Наши глаза встретились, и ее губы изогнулись в почти озорной усмешке.
– Ты принес дрова, но не дичь, чтобы приготовить на костре… – добавила она, и дразнящая интонация смягчила ее слова.
Мое горло сжалось, лишив возможности говорить. Горе вонзило в меня свои когти и отказывалось отпускать.
Элоиз хрипло вздохнула. Она подалась вперед, обхватив колени, и ее улыбка стала более отчетливой.
– Что, тролль украл у тебя язык? – нежно спросила она, хотя в ее глазах промелькнуло беспокойство.
Стоило Элоиз посмотреть на меня, как я утонул в ее взгляде. Отблески костра плясали на загорелой коже девушки и искрились в ее голубых глазах – бездонных колодцах вечного покоя. Элоиз была моим убежищем от тьмы, тихой гаванью в хаосе. Слова, застрявшие внутри, внезапно вырвались наружу.
– Я видел ее, – коротко сказал я, чувствуя, как моя душа снова разбивается вдребезги.
Элоиз нахмурилась.
– Видел кого? – поспешно спросила она. – Надеюсь, не твою подругу-русалку? – Она натянуто рассмеялась, но смех прозвучал невесело. – Только не говори мне, что теперь она научилась ходить.
Мое лицо по-прежнему было суровым.
– Аврору, – выдохнул я. – Я видел ее в этом лесу.
Элоиз изумленно округлила глаза.
– Она… Она не узнала меня, – пробормотал я, смотря пустым взглядом перед собой. – Ее охранял темный бог Гипнос. Он обратился к ней как к простолюдинке, и она позволила это. – Я растерянно покачал головой.
– Русалка сказала, что все, кто попадает в это царство, теряют свое имя, – задумчиво произнесла Элоиз, а затем повернулась ко мне с решительным видом. – В Подземном царстве она никто, Филлип. В этом мире нет титулов – кроме титула Темного принца. Ты не должен винить Аврору за то, что она тебя не помнит.
Мое сердце дрогнуло, оттаяв от слов Элоиз, и я понял, что слабый луч надежды еще не погас.
– Но как мне спасти ее, если она не помнит даже себя? – прохрипел я. Горло сдавило от отчаяния и бессилия.
Элоиз пристально посмотрела на меня и решительно озвучила правду.
– Ты должен заставить ее вспомнить, – сказала она тихо, но твердо. – От этого зависят наши жизни.
Тяжесть слов Элоиз пронзила меня насквозь. Ледяной холодок пополз по спине, когда я осознал их серьезность. Стиснув зубы, я заставил себя успокоиться: если и было что-то, чему я научился за время своего путешествия по Преисподней, так это то, что все возможно, если постараться.
– Я сделаю все, что потребуется, – решительно сказал я.
Элоиз улыбнулась, но в ее глазах мелькнула тоска.
– Тогда давай для начала найдем ее, – предложила она. – Если ты наткнулся на нее в этом лесу, значит, дворец где-то рядом. Наше путешествие скоро закончится…
Я расправил плечи, ободренный ее словами.
– Завтра я отправлюсь обратно на поляну и найду дворец Аида, – заявил я.
Заклинание Минты промелькнуло у меня в голове, как и первая встреча с Темным лордом. Отвращение забурлило во мне, когда я подумал о жестоком, бессердечном боге, который украл Аврору. Аид уничтожал все, к чему прикасался, разрушая жизни и королевства по простой прихоти. Он уничтожил мой мир, когда забрал Аврору, приговорив оба наших королевства к смерти.
– Я не успокоюсь, пока не найду его логово, – заявил я, стиснув зубы и сжав кулаки. Аврора будет спасена, даже если мне придется разобрать его дворец на камни. Ничто не помешает мне спасти ее, даже сам Повелитель смерти. Я был готов сражаться с Аидом до последнего вздоха, если это потребуется.
Элоиз пристально посмотрела на меня, и в ее глазах блеснула бесстрашная сила.
– Мы справимся, Филлип, – сказала она, погладив по руке своей нежной ладонью. – Ты не одинок.
В ответ я лишь кивнул. Откинулся назад, чувствуя, как ослабли и заныли от напряжения мышцы, но не позволил себе поддаться сладкому забытью. Неизвестное будущее, поджидающее нас впереди, было мрачнее, чем я мог себе представить. И все же, несмотря на тревоги и страхи, сон одолел меня: сны о том, как я спасаю Аврору из этого ужасного места, наполняли мой разум.
44. Красавица
Я попрощалась с Гипносом, приятный вкус амброзии все еще ощущался на языке. Усталость настигла меня, когда я шла по открытым залам и парадной лестнице Полуночного дворца. Ступени под ногами казались такими знакомыми.
Тусклые канделябры освещали коридор, отбрасывая тени и мерцающий свет на роскошные гобелены на стенах. Вдалеке я услышала едва различимую мелодию, но не обычные напевы барда, которые часто звучали в этих местах. Мелодия казалась странной, и я думала лишь о ней, пока шла по последнему коридору. Мои дни были такими долгими из-за тревог и тяжелых испытаний, и теперь мне лишь хотелось отдохнуть в безопасной гавани своей спальни. Но когда я добралась до покоев, что-то в воздухе переменилось. Тревожное осознание закралось в мой разум.
